Проблема повышенной умственной активности, особенно в ее наиболее ярком проявлении — гениальности — тысячелетиями привлекала внимание. Литература, посвященная гениальности и гениям, почти неисчислима. Но в подавляющем большинстве случаев гениальность понималась как нечто иррациональное, не поддающееся ни объяснению, ни анализу, нечто совершенно непостижимое. Рассмотрение накопленного гигантского фактического материала позволяет понять очень многие компоненты гениальности и не только подтвердить саму собой разумеющуюся роль социальных факторов в развитии и реализации гения, но и выявить огромную роль ряда биологических факторов в появлении потенциального гения. Данная публикация основывается на многолетних исследованиях крупнейшего советского генетика, доктора биологических наук, профессора Владимира Павловича Эфроимсона (1908–1989), изложенных в его книге «Генетика гениальности», вышедшей в 1998 г. (переизданной в 2010 г.). Книгу удалось выпустить лишь спустя 10 лет после смерти автора и 20 лет после ее написания. Стержень концепции В.П. Эфроимсона (2010) состоит в убеждении, что потенциальные и состоявшиеся таланты и гении имеют, как правило, в своем генотипе генетические факторы внутреннего «допинга», резко повышающие психическую и интеллектуальную активность на фоне тех или иных способностей. Описаны четыре зависимых от генов биохимических стимулятора: 1) гиперурикемия или повышенный уровень мочевой кислоты, дающий подагру; 2) высокое содержание андрогенов у женщин с синдромом Морриса, а также при гиперсексуальности у мужчин; 3) повышенный уровень катехоламинов при синдроме Марфана; 4) циклическая стимуляция повышенной умственной активности при слабой форме маниакально-депрессивного психоза.
Термин «гениальность» употребляется как для обозначения способности человека к творчеству, так и для оценки результатов его деятельности, предполагая врожденную способность к продуктивной деятельности в той или иной области; гений, в отличие от таланта, представляет собой не просто высшую степень одаренности, а связан с созданием качественно новых творений.
Иначе говоря, основной особенностью гения оказывается способность к неимоверному труду, абсолютная одержимость и стремление к абсолютному совершенству.
Реализовавшиеся гении как технические или научные, так и гуманитарные, художественные, композиторские, литературные, давали и дают человечеству неимоверно много.
Но, может быть, гений не так уж нужен? Много ли подлинных гениев понадобилось Японии, чтобы за 30–40 лет промчаться из средневековья в науку и культуру ХХ века? Нужны ли гении (кроме политических) для того, чтобы бывшим колониальным странам подняться до уровня передовых: ликвидировать голод, нищету, перенаселенность? Но можно ли в эпоху стремительного развития получать открытия и технику из вторых рук? Что делать с междисциплинарными белыми пятнами, со все усложняющейся техникой, с внутригосударственными трудностями, с конфликтующими идеями?
Все-таки в период, когда человечество начинает задыхаться под грудой проблем, отказываться от аналитического подхода к явлению гения и гениальности уже не следует!
Так в чем же загадка появления гения?
Говоря о гениальности, необходимо подчеркнуть две пропасти, лежащие между:
- гениями рождающимися (потенциальными) — и гениями развивающимися;
- гениями развившимися — и гениями реализовавшимися.
Изучение биографий и патографий (описание заболеваний) гениев всех времен и народов приводит к неумолимому выводу: гениями рождаются. Однако только ничтожно малая доля родившихся потенциальных гениев в гениев развивается. А из подлинных, несомненных гениев лишь ничтожная доля реализуется.
Если зарождение потенциального гения — проблема биологическая, даже генетическая, то развитие гения, а также его реализация — проблема биосоциальная.
Исследования R. Bergins показывают, что 20% будущего интеллекта приобретается к концу 1-го года жизни ребенка, 50% — к 4 годам, 80% — к 8 годам, 92% — до 13 лет. Очевидно, что уже в этом возрасте может быть достигнута высокая прогнозируемость «потолка» будущих достижений.
Чрезвычайно существенно, что это происходит достаточно рано, потому что, например, практика присуждения Нобелевских премий показала: основополагающее открытие, предшествующее награждаемому, обычно приходится на 25–30-летний возраст. Нобелевские лауреаты по естественным наукам за 1901–1962 гг. сделали свое открытие, впоследствии удостоенное Нобелевской премии, в среднем в возрасте 37 лет, и этот возраст почти не менялся от десятилетия к десятилетию: возраст оказался несколько меньшим у физиков (35,1), несколько больше у медиков и физиологов (39,6). Но обычно фундаментальному открытию, которое награждается лауреатством, предшествует какое-либо ранее сделанное, менее яркое, но методически чрезвычайно важное.
Огромное значение раннедетских и детских условий развития для будущего интеллекта количественно оценил B.S. Bloom. По его данным оптимизация условий интеллектуального развития в возрасте до 4 лет повышает будущий коэффициент интеллекта (IQ) на 10 единиц, в возрасте 4–9 лет — на 6 единиц, в 8–12 лет — на 4 единицы. Соответственно пренебрежение интеллектуальным развитием ребенка, особенно в возрасте до 4 лет, резко ухудшает будущий интеллект. Именно в этом раннедетском возрасте постоянное общение с ласковой матерью закладывает и основы социальности, контактности, доброты. Хорошо ухоженные, хорошо упитанные дети, но лишенные в этом критическом возрасте ласки, нежности, внимания, если не заболевают синдромом «заброшенности», то вырастают безжалостными эгоистами, неспособными к социальным контактам.
Психоанализ, биология и генетика сходятся теперь в понимании того, что и творческие способности индивида зависят от условий, в которых он провел свои первые годы жизни. Шансы, представленные или отнятые в это время, определяют его последующую способность к образованию.
Начиная с IQ 110–120 (то есть при отсутствии выраженных дефектов в каких-либо функциях общего интеллекта), основным источником творческих достижений оказывается способность к абсолютной увлеченности своим делом. Только при этом задаче посвящаются все мысли, только тогда поэт отыскивает единственные слова, мыслитель — единственно важную мысль из тысяч, только тогда возможно «озарение», часто идущее из подсознания.
Следовательно, решающую роль в колоссально повышенной творческой отдаче играет вовсе не сверхнормальное дарование, а повышенное стремление к реализации имеющегося, очень сильная установка, ведущая к непрерывным поискам самого себя.
Но величайшая одаренность, даже при наличии внутреннего импульса, отнюдь не гарантирует «отдачу»…
При выровненных, в общем, благоприятных условиях развития очень большое значение приобретают наследственные различия в одаренности. Во время анализа патографий, присутствующих в жизнеописаниях великих людей, отмечают cледующие биологические факторы гениальности.
Подагра и гиперурикемия
Среди мужского населения мира пожилого возраста подагрики составляют 0,6–1,5%, при этом физически они не вполне полноценны. Среди гениальных или близких к гениальности людей больных подагрой — 15–25%, а среди гениев-титанов — их почти 50%!
Повышенную умственную активность подагриков объясняют тем, что мочевая кислота структурно очень сходна с кофеином и теобромином — известными стимуляторами умственной активности.
У всех животных доприматного уровня мочевая кислота расщепляется под действием уриказы до аллантоина, у приматов же (из-за отсутствия уриказы) она сохраняется в крови, и именно с этим, предположительно, связан новый этап эволюции, идущий под знаком повышенной активности мозга.
Организм нормального человека содержит около 1 г мочевой кислоты, причем ежесуточно образуется и выводится 0,5 г. В организме больного подагрой постоянный уровень мочевой кислоты в крови повышен в 1,5–1,8 раза по сравнению с нормой, а общее содержание ее в организме — до 30 г. При многолетнем избытке мочевой кислоты в крови откладываются ее кристаллы — тофусы, которые вызывают подагрическую боль и в конце концов превращают больных в инвалидов.
Поскольку подагра и гиперурикемия (повышенный уровень мочевой кислоты) довольно четко наследуются при разнообразных нарушениях обмена, возникла рабочая гипотеза: это нарушение обмена — один из многих возможных механизмов возникновения и передачи потомству той доли повышенного интеллекта, которая, по исследованиям на близнецах, наследственно обусловлена.
Анализируя многовековое историческое прошлое, можно заметить далеко не постоянную, но все же четкую закономерность: в периоды относительного покоя, равномерного, плавного развития, подагрики, разумеется, тоже имеются, но как-то не особенно выделяются, не очень заметны. Все судьбы четко предопределены социальными, классовыми, кастовыми рамками.
Но возникает кризис, будь то становление или распад этноса, революции, завоевания, возрождение, реформация или контрреформация, становление или освобождение нации, возникновение новых наук, нового искусства — и в первых рядах оказываются именно подагрики, с частотой в десятки и даже сотни раз превышающей их частоту среди населения.
Легендарный, героический период Греции — среди первых героев подагрики Приам, Ахилл, Улисс, Беллерофон, Эдип. Борьбу между Карфагеном и Грецией за сицилийских греков возглавляет подагрик Гиерон Сиракузский.
Становление македонского королевства и завоевание великой персидской империи: во главе — вероятный подагрик Филипп Македонский и очень рано заболевший подагрой Александр Македонский.
Кризис Возрождения. В числе вождей — подагрики Козимо и Лоренцо Медичи, Микеланджело. Век великих географических открытий — во главе подагрик Христофор Колумб.
Великий длительный кризис становления самостоятельных объединенных наций. Его возглавляет во Франции подагрик Людовик XI, в Англии — подагрики Тюдоры и Елизавета со своими подагрическими министрами Берлеем и его сыном, в России подагрики Иван III, Борис Годунов, Петр I.
Кризис возникновения естествознания, математики, физики и химии. Среди крупнейших деятелей подагрики Г. Галилей, Ф. Бэкон, Г.В. Лейбниц, И. Ньютон, Якоб и Иоганн Бернулли, Р. Бойль, В. Волластон, Й.Я. Берцелиус, Ч. Дарвин. Эру двигателей внутреннего сгорания возглавляет подагрик Р. Дизель.
Сразу за «подагрическими» гениями выстраивается длинный ряд гигантоголовых (начиная с Перикла и не заканчивая Р. Бернсом), гигантолобых (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин), и очень высоколобых «гениев». За ними следует длинный ряд гипоманиакально-депрессивных гениев и небольшая группа «гениев» подагрически-маниакально-депрессивных. Малочисленна пока, поскольку недостаточно исследована, группа гениев-талантов с гиперадреналиновым синдромом Марфана, в которую все же уже вошли такие значительные деятели, как Авраам Линкольн, Шарль де Голль, Г.Х. Андерсен, К.И. Чуковский, В. Кюхельбекер.
Высоколобые и гигантолобые гении
В ходе эволюционного развития объем мозга первобытного человека Australopithecus africanus составлял 435–540 см3, Homo habilis — 633–684 см3, Homo erectus — 790–975 см3, Homo erectus pekiniensis — 915–1225 см3, Homo sapiens — 1000–2000 см3. Количество нейронов мозга возрастало приблизительно следующим образом: австралопитек — (4,0–4,5)·109, Homo habilis — 5,5·109, Homo erectus — 8,5·109, современный человек — 9·109. Направленность эволюции несомненна.
Создавший человечество естественный отбор направлялся на увеличение головы и особенно лобных долей, прикрываемых лбом, и это одно позволяет предполагать наличие некоторой, хотя и отнюдь не полной, корреляции между размером головы и относительной высоты лба с интеллектом.
Согласно некоторым данным в большинстве тканей транскрибируется только 3–6% уникальной ДНК, тогда как в тканях мозга мыши транскрибируется 10–13% этой ДНК, а в мозгу человека — 20%. Иными словами, именно в мозгу человека происходит активация максимального количества генов, и, если позволить себе некоторые упрощения, можно утверждать, что в мозгу, как в никакой другой ткани, максимально мобилизуется и используется генотип человека. Добавим, что часть мозга человека, которая управляет физиологической функцией центральной и периферической нервных систем, составляет около ⅓ его объема, тогда как ⅔ — выполняет функцию мышления. Именно благодаря этим данным вопрос о значении объема мозга теряет свою примитивность.
Синдром Марфана
Синдром Марфана — особая форма диспропорционального гигантизма — результат системного дефекта соединительной ткани; наследуется доминантно, то есть по вертикальной линии, но с очень варьирующими проявлениями. При полном проявлении наблюдаются: высокий рост при относительно коротком туловище, огромные конечности, арахнодактилия (длинные паукообразные пальцы), вывих хрусталика. Крайняя худоба и деформированная грудная клетка могут сопровождаться пороком сердца и аневризмой аорты.
Но при этом тяжелом редком заболевании (1:50 000), существенно сокращающем продолжительность жизни, имеет место повышенный выброс адреналина, который поддерживает высокий физический и психический тонус, поэтому оно подарило человечеству по меньшей мере пять поразительных личностей: Авраама Линкольна, Ганса Христиана Андерсена, Шарля де Голля, Корнея Чуковского, Вильгельма Кюхельбекера. Есть уверенность, что систематические поиски определят еще немало крупных деятелей с этой аномалией.
Синдром Морриса
В длинном ряду исследований отмечена исключительная деловитость, физическая и умственная энергия женщин с тестикулярной феминизацией (синдромом Морриса) — наследственной нечувствительностью периферических тканей к маскулинизирующему действию мужского гормона семенников. В результате этой нечувствительности дородовое и послеродовое развитие организма, обладающего мужским набором хромосом (46/XY) и семенниками, парадоксально идет по женскому направлению. Развивается псевдогермафродит — высокая, стройная, статная, физически сильная женщина без матки, с малым влагалищем, семенниками, не менструирующая и не рожающая, но в остальном способная к сексуальной жизни и сохраняющая нормальное влечение к мужчинам.
В силу бесплодия псевдогермафродитов, носителей мутации, эта аномалия очень редка среди населения (порядка 1:65 000 среди женщин). Псевдогермафродитизм должен был бы порождать тягчайшие психические травмы, но эмоциональная устойчивость этих личностей, их жизнелюбие, многообразная активность, энергия, физическая и умственная, просто поразительны. Например, по физической силе, быстроте, ловкости они настолько превосходят физиологически нормальных девушек и женщин, что индивидуумы с синдромом Морриса (легко определяемые по отсутствию полового хроматина в мазках слизистой оболочки рта) подлежат исключению из женских спортивных состязаний. Во второй половине ХХ ст. можно было назвать около десятка замечательных спортивных «амазонок» с этим синдромом.
При редкости синдрома он определяется почти у 1% выдающихся спортсменок, то есть в 600 раз чаще, чем можно было бы ожидать, если бы он не стимулировал исключительное физическое и психическое развитие.
Жанна д’Арк (1412–1432) была высокого роста, крепко сложена, исключительно сильна, но стройна и с тонкой женственной талией, ее лицо тоже было очень красиво. Общее телосложение отличалось несколько мужскими пропорциями. Она очень любила физические и военные упражнения, охотно носила мужскую одежду. У нее никогда не было менструаций, что позволяет нам по совокупности других особенностей через пять с половиной веков уверенно ставить Жанне д’Арк диагноз тестикулярной феминизации — синдрома Морриса.
Предельно увлеченная борьбой за освобождение Франции, она была сожжена на костре в Руане в 19 лет, будучи девственницей. Ее энергия, решительность, храбрость, ум, проявившиеся при прибытии ко двору, во время освобождения Орлеана, в сражении при Пате, при походе на Реймс, находчивость и героизм, логичность, последовательность, упорство и воля, здравый смысл, особенно проявившиеся во время суда и казни, поразительны.
Но основным источником ее потрясающей стойкости, героичности, находчивости, ума, рассудительности, даже практической сметки в неожиданных ситуациях, исключительной выдержки, конечно, является синдром тестикулярной феминизации.
Гиперсексуальность
Синдромы Марфана и Морриса исключительно редки. Но для раскрытия механизмов гениальности оба синдрома необычайно важны. Синдром Марфана раскрывает значение адреналинового стимула, который имеется, пусть не в столь выраженном виде, у множества людей, этим синдромом не страдающих. Редчайший синдром Морриса показывает действие избыточных свободных андрогенов, также присутствующих у многих лиц, свободных от этого синдрома.
Синдромы Марфана и Морриса «прокладывают путь» к прочим, гораздо более частым, гормональным механизмам гениальности. Например, особое место занимает необычайная энергия и сила воли, порожденная сексуальным воздержанием (одним из примеров является монах Гильдебранд — папа Григорий VII) или, может быть, высокой сексуальностью.
Безудержной сексуальностью отличались Генрих II Плантагенет, Ярослав Мудрый, Атилла, Чингиз-хан, Гаральд Гарфагар, Иван Грозный, Август II Сильный, Генрих VIII Тюдор, Генрих IV Бурбон, Петр I, Екатерина II, Жорж Санд, Д.Г. Байрон, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Ф.И. Тютчев, А. Мюссе, О. Бальзак, Г. Гейне, Г. Мопассан, А.А. Блок, С.А. Есенин, В.В. Маяковский, Л.Н. Толстой и многие другие. У некоторых повышенная сексуальность сохранялась до глубокой старости (И.В. Гете), и если биографии многих замечательных деятелей свидетельствуют о полной или почти полной сублимации секса творчеством (Кант, Людвиг ван Бетховен), то когда-нибудь появится возможность рассмотреть и этот возможный источник творческой потенции, столь ярко проявившийся у аскетов-подвижников, священников, монахов.
Вопрос о том, играет ли повышенный уровень мужских гормонов у мужчин роль такого же мощного внутреннего допинга, как при синдроме Морриса у псевдогермафродитов, необычайно сложен и, конечно, решается неоднозначно. «Половые железы… интенсифицируют все физиологические, умственные и духовные виды активности. Ни один евнух не стал великим философом, великим ученым или великим преступником. Семенники повышают смелость, агрессивность и жестокость, качества, отличающие быка-драчуна от вола, тащащего плуг по полю» (А. Carrel).
Гипоманиакально-депрессивный психоз
Как известно, мягкую форму маниакально-депрессивного психоза многие авторы называют циклотимией. Но этот термин имеет очень разнородное и очень растяжимое значение, под которое подойдет значительная часть человечества; поэтому случаи, когда больные на высоте вспышки в направлении маниакальности проявляют не бессмысленную суетливость, а, наоборот, повышенную работоспособность, с резким, многосезонным, а чаще и многолетним периодом уныния и бездеятельности между творческими подъемами — определено условным термином «гипоманиакально-депрессивный психоз».
Можно назвать ряд гениев и выдающихся талантов с гипоманиакально-депрессивным механизмом гениальности или огромной продуктивности, страдавших циклотимией, шизофренией, навязчивостью, психопатией, алкоголизмом или наркоманией. Это М. Лютер, Т. Тассо, Дж. Свифт, К. Линней, Р. Клайв, В. Коупер, Г.Л. Блюхер, В. Альфиери, И.В. Гете, А. Сен-Симон, С. Кольридж, О. Конт, Ф. Грильпарцер, А. Шопенгауэр, А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь, Р. Шуман, Ч. Диккенс, Р. Мейер, А. Рескин, В. ван Гог, 3. Фрейд, Т. Рузвельт, Р. Дизель, П. Эренфест, У. Черчилль, В. Вульф, Дж. Паттон, Э. Хемингуэй и др.
Не менее десяти из этих деятелей (М. Лютер, К. Линней, Р. Клайв, У. Питт-Старший, В. Альфиери, И. В. Гете, А. Шопенгауэр, А.С. Пушкин, Ч. Диккенс, Р. Дизель) дополнительно обладали и гиперурикемическим, подагрическим стимулом, а иногда и тройным — Р. Клайв, И.В. Гете, В. Альфиери, А. Шопенгауэр и Р. Дизель были гигантолобы.
Л.Н. Толстой (1828–1910). Имеются веские доказательства того, что переходами к неудержимой гипоманиакальной активности характеризовались и жизнь, и творчество Л.Н. Толстого.
Л.Н. Толстой отличался огромной физической силой. Тот злобный подъем силы, который он, по описанию в «Люцерне», так любил в себе — это способность к выбросу большого количества адреналина, один из компонентов способности к преодолению больших трудностей. Но, разумеется, огромная сексуальная и физическая сила — это только факторы, способствующие реализации, как и раннедетский импрессинг (жизнеопределяющие впечатления), породивший неудержимое стремление к справедливости, к пониманию. Из несовместимости этих стремлений с действительностью рождается конфликт и творчество. Но почему у миллионов это решается посредственно, а у Л.Н. Толстого — гениально — это загадка и тайна личности. И если О. Бальзак создал 2000 персонажей, то Л.Н. Толстой создал меньшее их число, но зато каждого со своей вселенной.
Любопытно, что Л.Н. Толстой для того, чтобы легче творить, совершенно сознательно доводил себя до сильнейшего возбуждения. Значит, и этому необъятному гению требовалось для творчества возбуждение. По меньшей мере двое, и притом именно гениальные — А.С. Пушкин и Л.Н. Толстой — имели резко повышенную потенцию. Если не вера, то сексуальное воздержание (сублимация) лежит в основе интеллектуальной мощи многих церковных деятелей («Из пророка, познавшего женщину, 77 дней не говорит Бог»).
Таким образом, подагра и гиперурикемия поставили около 40% гениев мировой истории и культуры, 15–20% — гигантолобы, а еще 3–4% — гипоманиакально-депрессивны.
Большинство рассмотренных выше факторов гениальности носят в значительной мере наследственный характер. Подагра во многих случаях вызывается независимо тем или иным мономерным фактором, клинической или аклинической гиперурикемией, синдром Марфана — мономерно-доминантен, синдром Морриса — сцепленный с полом рецессив, маниакально-депрессивные психозы и их варианты обычно наследуются доминантно с неполным, варьирующим проявлением, высоколобие (церебральность) как компонент эктоморфной конституции тоже имеет какую-то наследственную основу (судя по одно- и двуяйцевым близнецам). Но еще существеннее то, что «родоначальник» создает нередко какую-то социальную преемственность, будь то знатность, знаменитое имя, раннюю приверженность к определенному виду деятельности, ранее закрепленный интерес к ней, ценностные параметры, благоприятный социум и т.д. Можно привести ряд примеров и важно проследить значение совокупности таких факторов.
Рассмотрение любого вида одаренности показывает, что каждая состоит из целого ряда независимых друг от друга, первичных «элементарных» способностей, вероятно, независимо наследующихся, весьма возможно, независимо друг от друга развивающихся. Очевидно, что только при благоприятной комбинации дарований может дать результат акцентированная гиперурикемией целеустремленность, гипоманиакальный подъем работоспособности, обострение памяти, ассоциативных возможностей и т.д.
Кроме этого, необычайно важную роль в жизни гения играет волевой импульс. Это он заставляет личность вновь и вновь браться за новые и новые дела, испытывать себя, до тех пор, пока не появится оптимальное поле деятельности.
Но, пожалуй, самой общей, почти обязательной особенностью гениев является витальность — какая-то внутренняя энергия, необычайная устойчивость дееспособности, чрезвычайно долго длящаяся молодость с ее ненасытным любопытством, любознательностью, впечатлительностью, впечатляемостью, заинтересованностью, пусть избирательной, обеспечивающая почти всем им долгую жизнь.
Здесь нет мнимой корреляции: чтобы создать себе надолго имя и славу, чтобы успеть много сделать, надо долго жить. Хотя, то, что создает славу, известность, бывает сделано обычно до 50–55 лет, однако многие великие люди живут еще 20–30 лет, творя иногда почти до самой смерти. Если они не уходят целиком в свое творчество, то их всеобъемлющие интересы сохраняются до глубочайшей старости.
Если гениальность — наивысшее проявление человеческих возможностей, гарантирует и вечную неудовлетворенность и личное несчастье, то в чем же может заключаться счастье, доступное всем, даже гениям?
Вероятно, самый прочный вид счастья — ощущение своей незаменимости, нужности. Нужность влюбленных друг другу, нужность мужа — жене, жены — мужу, обоих — детям, друга — друзьям, нужность воспитателей, учителей, преподавателей, педагогов — учащимся, руководителей — делу, ощущение нужности у того, кто делает свое дело. Мерила нужности непросты, но счастье творца — в сознании и признании нужности.
Если для гениальности нужны «лишь» условия развития, реализации и внутренний допинг, значит, мозг человека потенциально могуч.
Дж. Гексли говорил: «Человек как вид может возвыситься над собой — не просто спорадически, один индивид каким-то образом здесь, другой индивид там, но именно в качестве человечества в целом. Если нужно назвать новую цель, то, может быть, подойдет слово «трансгуманизм»: оставаясь человеком, он подымается над собой, реализуя новые возможности своей человеческой природы, ради этой природы. Я верю в трансгуманизм: если однажды появится достаточно людей, способных устремиться к нему, человеческий вид окажется на пороге нового образа жизни. Человек, наконец, станет сознательно осуществлять свое истинное назначение».
По материалам Эфроимсон В.П. (2010) Генетика гениальности. Биосоциальные механизмы и факторы наивысшей интеллектуальной активности. Время знаний, Москва, 375 с.
