Лечение функциональной диспепсии

19 липня 2017 о 17:57
1961

7757373Согласно новым модификациям диагностических Римских критериев ІІІ и IV функциональная диспепсия определяется наличием по меньшей мере одного из следующих симптомов: постпрандиального ощущения переполнения, раннего насыщения, боли в эпигастральной области или изжоги в отсутствие признаков морфологических нарушений, объясняющих появление этих симптомов, возникших за 6 мес до установления диагноза и не прекращающихся последние 3 мес с частотой не менее 3 дней в неделю.

Функциональная диспепсия подразделяется на два отдельных состояния: синдром постпрандиального дистресса, проявляющийся ощущением переполнения и тяжести или ранним насыщением после приема пищи, и синдром эпигастральной боли тянущего характера или изжоги. Эти состояния обусловлены сложными патофизиологическими механизмами, общими для гастроэзофагеальной рефлюксной болезни и других функциональных желудочно-кишечных расстройств.

В июне 2017 г. в журнале «BMC Gastroenterology» была опубликована статья ученых из Медицинского колледжа Университета Халлим (Hallym University College of Medicine), Южная Корея, в которой авторы предоставляют результаты Байесовского сетевого метаанализа, выполненного ими для сравнительной оценки эффективности различных препаратов для лечения функциональной диспепсии. Работа проведена при финансовой поддержке Исследовательского фонда Университета Халлим (Hallym University Research Fund).

Функциональная диспепсия имеет сложный патофизиологический механизм, включающий синдром раздраженного кишечника, ослабление желудочной аккомодации, задержку опорожнения желудка, инфекцию Helicobacter pylori, психосоциальные расстройства и даже нездоровый образ жизни. Причем задержка опорожнения желудка у пациентов с функциональной диспепсией встречается с частотой 37–39%.

Исходя из концепции, что усиление подвижности кишечника может уменьшить выраженность симптомов функциональной диспепсии, были разработаны препараты, увеличивающие моторику, — прокинетики. Однако сокращение задержки опорожнения желудка не сопровождалось облегчением у пациентов с гастропарезами, из чего следует, что дисмотильность не является единственной причиной появления симптомов диспепсии.

Поэтому лечение функциональной диспепсии нацелено не только на регуляцию нарушений моторики кишечника, но и на секреторную функцию желудка. При этом роль ингибиторов кислотообразующей функции изучена лучше, в связи с чем определен приоритет их применения при эпигастральном болевом синдроме. При постпрандиальном дистрессе основу терапии функциональной диспепсии обеспечивают прокинетики.

Данное исследование проводили с целью оценки эффективности прокинетиков в лечении функциональной диспепсии с использованием метода косвенного сравнения. Выполненный авторами сетевой метаанализ, в отличие от традиционного парного метаанализа, позволяет сравнивать более двух результатов статистической выборки, повышая точность оценки, а также представляет относительные показатели эффективности в ранговом порядке.

Систематический обзор проводили с использованием электронных баз данных MEDLINE (PubMed), EMBASE и Кокрановского центрального регистра контролируемых испытаний (Cochrane Central Register of Controlled Trials). В результате из 946 источников авторами были выбраны 25 наиболее полных публикаций, которые и были включены в окончательный анализ.

Путем ранжирования преобразованных значений, отражающих объем терапевтического эффекта прокинетиков, лучшее значение было определено для метоклопрамида (92,5%). Следующие позиции заняли тримебутин (74,5%), мосаприд (63,3%) и домперидон (62,9%).

Принимая во внимание возможность возникновения описанных в других источниках неблагоприятных эффектов, связанных с приемом метоклопрамида или домперидона, кратковременное применение этих препаратов, а также альтернативное использование тримебутина или мозаприда можно рекомендовать для симптоматического облегчения функциональной диспепсии.

  • Yang Y.J., Bang Ch.S., Baik G.H. et al. (2017) Prokinetics for the treatment of functional dyspepsia: Bayesian network meta-analysis. BMC Gastroenterol., 17(1): 83.

Александр Гузий